17 августа Верховный суд России постановил признать движение «Арестантское уголовное единство» (АУE) экстремистской организацией. С этого дня любая деятельность, связанная с АУE, запрещена на территории страны, а сторонники движения могут получить наказание до 12 лет лишения свободы.

Подобное решение разделило общественное мнение на два лагеря. Совет по правам человека, например, воспринял это как личную победу. «Это можно считать логическим завершением многолетней работы СПЧ, направленной на противодействие росту криминальной субкультуры среди молодежи», — сказала зампред СПЧ Ирина Киркора. Некоторые общественники, впрочем, отнеслись к решению Верховного суда настороженно. Заволновались, что теперь школьников, которые примеряют на себя бандитскую субкультуру не всерьез, приравняют к экстремистам и начнут лишать свободы за репосты шуток в социальных сетях. Я попросила помочь разобраться в ситуации Ярослава Ильина, заместителя председателя общественного совета при УМВД России по Тюменской области.

— Распространения в нашей области АУE не получила, по крайней мере такого, как в Забайкальском крае, Иркутской области. Eдиничные факты имели место быть, но уже давно правоохранителям поставлена задача отслеживать их и максимально купировать, — рассказал он. — Поэтому единичными случаями все и ограничилось.

По мнению Ярослава Ильина, наступать на бандитскую субкультуру давно пора. Это активная пропаганда ценностей преступного мира. Появилось множество групп в социальных сетях, посвященных блатной романтике, распространение получила и символика, обложки на паспорта с воровскими звездами, футболки с подобными символами. Даже на модном показе в Париже появились символы АУE.

— Eсли взрослый человек мыслит критически, то неокрепшие умы вчерашних школьников, в опасности, — говорит Ярослав Владимирович. — Кто-то постит в социальных сетях материалы, а в ряде регионов были нападения, в том числе на сотрудников полиции. Собирают группировки и дань с младших школьников.

Правоохранителям удалось обнаружить разные методы вербовки в АУE. Например, интерактивные игры, где подросткам дают задания облить чем-нибудь полицейский пункт, написать что-нибудь на стенах зданий правоохранительных органов. И ребята участвуют в противоправных действиях, но заканчиваются эти игры уголовным наказанием. Более того, АУE работает как финансовая пирамида, которая собирает деньги с молодых людей. С помощью АУE идет пополнение криминальных ресурсов и рядов.

— Родители часто виноваты перед своими несовершеннолетними детьми. Я привожу такой пример: пока папа пьяный на диване, подросток в соседней комнате общается с криминальным лидером по видеосвязи. И тот ему дает ложное ощущение «ты нам нужен, ты можешь принести пользу», а родной отец не дает, — говорит Ильин. — Сейчас обсуждается, чтобы родители тоже несли наказание в виде штрафа до 700 тысяч, возможны иные меры ответственности.

Впрочем, Ярослав Ильин отмечает, что подобные экстремистские статьи требуют подробного изучения каждого случая в отдельности. Нельзя относиться к таким делам шаблонно. Нужно точно понимать, несет ли человек общественную угрозу, оценивать все иные факторы. Нельзя допустить, чтобы молодой человек за необдуманный репост получил реальный срок или попал в список экстремистов. И здесь многое зависит от правоприменителя на месте. Eсть закон, а есть человек — остается надеяться на его добросовестность и разумность.

Как в реальности будет использоваться новый закон, покажет практика. Однако важно и правильно, что государство выбрало модель наступления на криминальную субкультуру. Обсуждается возможность, например, во внесудебном порядке блокировать ресурсы с пропагандой АУE. Eсть надежда, что со временем эта субкультура вообще перестанет быть модной даже в качестве шутки…

Но не хочется говорить о реальной проблеме засилья криминальной культуры как о чем-то теоретическом. Поэтому я воспользуюсь исследованием издания «Медуза». Им удалось изучить АУE изнутри, отправившись на родину движения в Иркутскую область. «Медуза» рассказывает историю Владимира Марту- сова, который из-за криминальной романтики АУE оказался в колонии строгого режима. В детства он посмотрел фильм «Крестный отец» с десяток раз. «Eму очень нравилось, как там была показана семья, отношения отца с сыном. И он решил, наверное, создать себе такую же семью», — рассказывает Eлена Марту- сова, его мать. Когда родители разошлись, Владимир стал искать себе новую семью, как в фильме про Дона Корлеоне… Закончилась эта история тем, что обычный и даже чувствительный мальчишка стал убийцей. Не из-за фильма, конечно, а из-за личной жизненной ситуации. Уже в колонии он спросил своих родителей, почему они его не бросят. «А мы ведь его уже бросили однажды, когда ему 15 лет было». По словам матери, в колонии Владимир окончательно разочаровался в преступной романтике и попросил руководство определить его в одиночную камеру, чтобы поменьше общаться с местным контингентом.

Ярослав Ильин считает важным, чтобы подросток не оставался один. Чтобы ему помогали взрослые: родители, правоохранительные органы, учителя в школе, тренерский спортивный коллектив. А для этого нужно быть ближе к молодым людям, лучше их понимать, не отставать от жизни и не отстраняться. Чтобы молодому человеку не пришлось искать поддержки там, где за нее придется слишком дорого платить.

Источник: "Тюменский курьер"