Аннотация: Проблема возникновения и развития экстремизма в Сибири изучена недостаточно подробно, а ряд аспектов не исследовались вообще. Всё это вызывает различные околонаучные мнения, подчас политизированные. При этом наблюдается игнорирование исторических фактов, либо их толкование, основанное на обывательских домыслах.
Ключевые слова: Ислам в Сибири, проблема возникновения экстремизма, исторический аспект.
A. Iarkov
Abstract: Problem of occurrence and progress extremism in Siberia didn’t investigate detailed. Some aspects didn’t study in general. It causes pseudo-scientific opinions, which were often polities. Some people ignored historical facts and to distort historical reality.
Keywords: Islam in Siberia, problem of occurrence, history aspect.
Актуальность темы определяется не только потребностью в изучении исторического прошлого. Одним из «вызовов» обществу на рубеже ХХ – ХХI вв. можно назвать наступление экстремизма и его сторонников, как считает большая часть мусульман и светских ученых, – неправомерно использующих отдельные положения ислама и проповедующих крайнюю нетерпимость не только к иноверцам, но и к единоверцам, придерживающимся умеренности, объединяя их всех в группу кафиров. Требует научного анализа процесс политизации ислама в Сибири с тем, чтобы определить направление этого развития, опираясь на знания прошлого.
Являлся ли ислам маркером идентичности – очевидно, но в традиционном обществе это фактор стабильности. Между тем как межконфессиональные проблемы всегда существовали, исходя из поликонфессиональности населения. Здесь важно в историческом прошлом найти примеры толерантности и уважения к праву человека исповедовать религию, которая отвечала его представлениям об истине. Да и правовые нормы государства в рассматриваемое время носили все же относительный, временный характер, определяя правовое поле возможного, допустимого, запрещенного.
Разумеется, история ислама в крае уходит корнями не только в Средневековье (где ислам стал «внутренним» фактором развития сибирского социума), но и в иное географическое пространство (местная умма постоянно развивалась во внешних контактах с исламским и христианским миром) и, как всякое сложное явление, требует всестороннего и глубокого изучения. К тому добавим, что на протяжении человеческой истории межкультурные и межцивилизационные контакты исключительно важны, но этому в советском обществоведении уделялось мало места, т. к. доминировала идея об изучении «объективных тенденций развития».
Деперсонализированная логика общественного развития исключала положение о том, что всякая общественная система имеет субъективную сторону, состоящую не только из отдельных индивидов, но и социальных групп. Общество должно знать, что лежит в основании конфессиональных особенностей, на что ориентирована та или иная религия или этносы. Тем более – влияние культур могло быть прямым и опосредованным. Ограничен круг научных исследований, касавшихся обозначенного аспекта. Это связано с общей тенденцией, бытовавшей в обществоведческой науке. Исследователи фактически не касались «опасной» темы.
Характерно, что на ситуацию смотрели с определенных позиций, а специалистов по научному (просвещенному) атеизму вообще редко занимала задача понять специфику религиозного сознания и феномена бытования «островка» ислама в «океане» окружающего православного мира.
В истории мировой культуры ислам занимал особое место. Другой вопрос, как оценивалось обществом его значение в разных эпохах и странах. Ценностный подход выводит к «антимарксистскому» выводу: в поступках этноса и индивида немало установок, детерминированных не только природой и экономическими условиями, но и культурой, религией. Рассматривая опыт прошлого, необходимо отметить: совместная жизнь мусульман, христиан и «язычников» в пространстве одного региона, хотя и на определенном расстоянии, допускала примеры веротерпимости и лояльного отношения к иноверцам.
Так, ермаковские казаки увидели в покинутом Искере яркие приметы мусульманской культуры, но сомнительно, что стали целенаправленно уничтожать их. Это могло стать побудительной причиной для нарушения зыбкого равновесия сил. Потому маловероятно, что позиция Сибирских летописей о «низвержении ермаковской дружиной идолов и мечетей» соответствует логике поступков людей конца ХVI в.
Постепенно накапливаемый опыт совместного проживания, преодолевая административные и идеологические ограничения, формировал в массовом сознании терпимое отношение к иноверцам. Характерно, что для пресечения распространения фундаменталистских идей ваисовцев православный миссионер Е.К. Елисеев использовал непримиримую позицию мулл из Тюмени и ю. Ачинских, убеждавших прихожан, что взгляды ваисовцев не соответствуют кораническим установлениям и мнению современных алимов. Союз служителей разных религий интересен для изучения, т. к. оказался первым в крае совместным актом по противодействию экстремизму – более опасному явлению, нежели их мировоззренческие различия.
Приобретенный опыт толерантности привел и к появлению разных форм. Так, одна из почитаемых астана – оказалась в черте русской д. Киргинцево (исчезла в 1975 г.). Ее жители еще в 1920-х гг. огородили могильные насыпи изгородью: многие русские верили в проклятие аулийалар за осквернение астана, с этим связав скоропостижные смерти и тяжелые болезни.
Служители культа (среди которых оказались: бывшие члены и активисты КПСС – как владевшие опытом и приемами пропаганды, разуверившиеся в прежней идеологии; прежние диссиденты; маргиналы, не нашедшие место в обществе), стремясь по различным причинам и обстоятельствам выйти за границы приходов, охотно откликались на просьбы общественных организаций, участвуя в Круглых столах, в научных конференциях, посвященных крупным событиям в жизни региона, в юбилейных мероприятиях, например, в 1996 г. в празднествах по случаю 600-летия распространения в Сибири ислама. Сам по себе светский формат этих празднований в основном имел позитивный, жизнеутверждающий характер, показав своеобразие сложения местной уммы.
Современные средства искусства позволяют создать зримые, как правило, позитивные образы мусульман и их культуры, транслируя в широкие слои зрителей идеи толерантности. Такими являлись фильмы режиссера Г.М. Ниязовой «Поезд памяти» (1998), «Побратимы» (2000), а успешно проведенное в Тюмени в 2009 г. «Эхо кинофестиваля «Золотой минбар» свидетельствовало о внимании сибиряков к этому виду искусства. Впрочем, через аудиовидеокассеты (например, «Лекции шейха Максуда») отдельные люди пытались распространять радикальные воззрения в умме. Это не принималось значительной частью верующих, что отражено в документальном фильме «Дело о «хизбах»), разоблачавшем ложные суждения и их носителей, или показывавшие (СD-диск «Священные места сибирских мусульман» – Астана») особенности сибирского ислама. При поминках или в дни праздников мусульмане не обделяли ритуальной пищей соседей – иноверцев или атеистов, которые принимали эту традицию. На кладбище во время похорон могли прийти и немусульмане (но только мужчины), а иноверцы совершали иные ритуалы из уважения к памяти умерших.
Усиление радикальных настроений имеет серьезные причины, связанные не только с последствиями экономического кризиса, социальной нестабильностью в национальных республиках России, ростом мигрантофобских настроений в «русских» регионах, расслоением общества на богатых, бедных и маргиналов (при отсутствии стабилизирующего и мощного среднего класса), но и с серьезными упущениями в воспитании и образовании, где мало обращается внимания на исторический опыт, а он значим и должен быть востребован.
Тюменский государственный университет, А.П. Ярков
Ислам в Сибири: вызовы времени / Сборник докладов Международной научной конференции – Омск: Изд-во ОмГТУ, 2016. – 124 с. ISBN 978-5-8149-2233-5
Секция 2. Ислам и христианство: взаимодействие в интересах мира и прогресса
А.П. Ярков К проблеме возникновения экстремизма в Сибири ............................. 116-118
УДК323.2(571.1/5)
