Интервью:
Формирование антитеррористического сознания: от структур профилактики до институтов гражданского общества (Опубликовано ОБЗОР.НЦПТИ №3 (26), сентябрь 2021, стр.7-14).
Гость рубрики «Интервью» — Ибрагимов Ибрагим Джавпарович, кандидат педагогических наук, заведующий кафедрой восточных языков и культур, директор института государственно-конфессиональных отношений, директор Института переводоведения и многоязычия, руководитель методического центра профилактики экстремизма и терроризма Пятигорского государственного университета, доцент, г. Пятигорск
Интервью подготовила Непейвода Кира Михайловна – научный сотрудник Национального центра информационного противодействия терроризму и экстремизму в образовательной среде и сети Интернет, г. Ростов-на-Дону
— Ибрагим Джавпарович, вы были участником сопротивления во время вторжения отрядов боевиков Ш. Басаева в Дагестан в 1999 году. Что особенно запомнилось вам в то время?
Рано утром 7 августа 1999 года в селе Анди объявили по громкой связи, установленной в мечетях для призыва к молитве, что боевики вторглись на наши территории и надо организовать оборону. Как оказалось, боевики уже захватили на тот момент несколько сел Ботлихского района Республики Дагестан. Мы ни на секунду не сомневались, что не дадим боевикам проникнуть без сопротивления в наше село. Через 20 минут после призыва мы начали выдвигаться с имеющимся оружием на границу с Чеченской Республикой. Практически сразу начали рыть окопы и готовиться к сопротивлению. Вызывал большое удивление и неприятие тот факт, что боевики пришли в наше село якобы учить нас исламу, еще и прикрываясь джихадом. Я учился в медресе с 11 лет, знал правовые нормы ислама на достаточно высоком уровне и понимал, что к исламской религии их слова никакого отношения не имеют. Это подтвердили и наши религиозные деятели, которые, по сути, объявили, что джихадом будет являться как раз борьба с этими самыми боевиками.
Более того, мы знали, что среди боевиков было много людей, кто вообще не соблюдал исламскую религию, или люди, которые стали боевиками, скрываясь от правоохранительных органов за совершенные ранее преступления. Было очевидно, что мы будем воевать с бандитами. Удивительно, но страха не было. Мы были уверены, что другого выбора, кроме борьбы с террористами, нет. Никто даже не рассматривал любого рода взаимодействие с ними.
В первые дни к нам присылали эмиссаров боевиков, которые грозили разгромом, уничтожением и прочими проклятиями, если мы их не пропустим через Анди далее. Никого это не испугало. Все твердо решили: будем воевать.
На всю жизнь, думаю, запомню ночь с 13 на 14 августа 1999 года, когда произошли очень серьезные столкновения с боевиками, это была самая тяжёлая ночь… Перестрелка не умолкала. Но мы дали отпор. Тогда мы поняли окончательно: пока мы живы, они не пройдут.
После 25 августа напряженность пошла на спад, но до конца сентября дежурства на подступах к селу не прекращались. Окопы, в которых мы воевали, сохранились и сейчас – как память о тех днях. Конечно, среди односельчан были потери. Но, думаю, они были бы намного больше, если бы мы дали возможность боевикам зайти в сёла. К большому сожалению, никогда не забуду, что на той войне в 35-летнем возрасте погиб мой родственник, дядя Муртазали Казаналипов, которому впоследствии было присвоено звание Героя России.
По моему мнению, ботлихские события, андийское ополчение – это поворотный момент, после которого началось восстановление мощи российской армии. Народ начал верить в армию. И, конечно, было большим событием для нас прибытие Владимира Владимировича Путина в Ботлих, 26 августа 1999 года. Мы поняли, что нас поддерживают на самом высоком уровне. До сих пор с гордостью вспоминаю, что Владимир Владимирович был у нас, мы его видели. Конечно, хочется, чтобы те события больше никогда не повторялись. И радует, что в этом направлении очень хорошо работают в последнее время наши антитеррористические структуры. Их ежедневная тяжелая работа позволяет жить нам мирно, спать дома, а не мерзнуть (даже летом) и стрелять в окопе в горах. Как оказалось, даже несколько ночей перестрелки остаются в памяти на всю жизнь. Меняют взгляд на происходящее вокруг. Нет ничего лучше мира и не должно быть террористам места в этом мире.
— Чего, на ваш взгляд, не хватает в профилактических мерах, которые сейчас применяются субъектами России для предотвращения экстремистских и террористических угроз?
Надо отметить, что в целом профилактическая работа в последнее время дает неплохие результаты. Количество экстремистских и террористических угроз в России существенно снизилось по сравнению с концом 90-х и началом 2000-х годов.
Большая роль в этом заключается в серьезной работе ФСБ, НАК и МВД. Вместе с тем в каждом субъекте необходимо усилить взаимодействие правоохранительных органов, органов власти с образовательными и общественными организациями.
Как мне представляется, в этой сфере нет все еще четко организованной системы. Одной из важных задач на сегодняшний день является дальнейшее развитие государственно-религиозного диалога в образовательной и социальной сферах.
Необходимо создать целое сообщество компетентных специалистов, которые будут заниматься религиозными вопросами, в том числе и с государственных позиций. Поэтому вопросам подготовки высококвалифицированных специалистов государственной службы по связям с религиозными объединениями, которые необходимы для реализации основополагающих конституционных принципов в области свободы совести уделяется в настоящее время большое значение.
Конечно, на базе образовательных организаций в последние несколько лет наметились зачатки такой системы. Практически во всех образовательных организаций проводится определенная профилактическая работа, иногда на высоком уровне. Вместе с тем, намечается дефицит кадров в этой области, не всегда понятны результаты проведенной профилактической работы. Есть ощущение, что большинство образовательных организаций работают хорошо на бумаге, показывая красивые отчеты, но реальная работа там, к сожалению, не всегда отражает прописанные цели и задачи.
Вместе с тем, отрадно, что на базе Министерства науки и высшего образования создан Координационный совет, который включает в себя все необходимые государственные структуры и начал активно создавать на самом высоком уровне необходимые условия для предотвращения экстремистских и террористических угроз. Речь идет как раз и о создании системы профилактической работы, подготовке кадров, методическом и экспертном обеспечении данного процесса. Уверен, что данная работа принесет результат. Главное, чтобы на местах, каждый, кто занимается этой работой, понимал жизненную важность того, что он делает.
— Как вы считаете, в чем должна заключаться роль гражданского населения в борьбе с терроризмом и его идеологией?
Противодействие идеологии терроризма не может быть задачей только самого государства или отдельных правоохранительных органов. Это задача и представителей гражданского общества. Гражданскому обществу важно осознать, что террористы и экстремисты или их пособники живут в самом этом обществе. Они подвержены его информационному, эмоциональному и психологическому воздействию. Это информационно-психологическое влияние общества должно быть направлено на нетерпимость к любому роду и виду проявления ненависти и насилия внутри общества, обличение преступной сущности экстремизма и терроризма.
Наше население или институты гражданского общества совместно со СМИ могли бы более активно подключиться антитеррористической деятельности государства и внести свой вклад в дело защиты граждан России от экстремистских и террористических посягательств.
Важным представляется роль религиозных деятелей в этом вопросе. Особенно, когда речь идет об исламе. Не секрет, что идеологи терроризма и экстремизма часто прикрывают свои преступления якобы нормами исламской религии. Задача религиозных деятелей доказывать и постоянно транслировать, что многие радикальные представления, которые пытаются приписать исламу, на самом деле не имеют к нему никакого отношения. Необходимо объяснять, что Коран и ислам против любого рода убийств, против зла и насилия. И доказывать это, приводя конкретные факты из Корана.
Многие радикалы, которые называют себя мусульманами, вырывают из контекста некоторые части Корана, игнорируя общий контекст с целью представления ислама воинствующим и жестоким или оправдания собственной враждебности и агрессии, тем самым преследуя сугубо личные цели.
— На ваш взгляд, когда должно начинаться формирование антитеррористического сознания у юных граждан России? Как вы оцениваете влияние на формирование неприятия идеологии терроризма введенных недавно предметов в школьную программу, например, «Основы религиозных культур и светской этики»?
Формирование антитеррористического сознания – процесс сложный и длительный. Как показывает практика и достаточно большое количество исследований, оптимальным для эффективного формирования антитеррористического сознания у юных граждан России представляется возраст от 14 до 20 лет.
В этот период происходят значительные изменения в личностной и поведенческой сферах. Прежде всего, это изменения личностного пространства, переоценка отношения к миру и связанные с этим переживания, потребность в сохранении этнической самоидентичности в новой социокультурной среде. Важнейшим периодом является первый курс, когда меняется привычная жизнедеятельность, появляется новый круг общения, студенты начинают презентовать себя как самостоятельных самодостаточных членов общества. Крайне важно в этот период направить студента по правильному пути и оградить его от деструктивного влияния.
Что касается введенных в школьную программу предметов, например, «Основы религиозных культур и светской этики», считаю, что они должны быть направлены больше на формирование патриотизма и гражданской идентичности, чем на обучение сугубо религиозным нормам религий.
Обучение религиозным ценностям должно иметь место, но только в контексте выполнения этой цели. Культура неприятия идеологии терроризма (насилия) должна строиться на системе традиционных для России духовно-нравственных ценностей.
В основу этой программы необходимо заложить ценности, которые прописаны в Стратегии развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года, а также духовно-нравственные ценности, сложившиеся в процессе культурного развития России. Речь идет о таких ценностях, как человеколюбие, справедливость, честь, совесть, вера в добро, стремление к исполнению нравственного долга перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством. Вот на эти ценности мы и должны ориентироваться в нашей работе с детьми с самого раннего возраста. Они станут прочной основой неприятия идеологии терроризма в будущем.
— В университете вы занимаетесь обучением и подготовкой молодых специалистов в сфере межрелигиозных и межнациональных отношений. Какими компетенциями должен обладать специалист, работающий в такой непростой сфере? Можете описать, какой минимальный набор знаний о традиционных конфессиях должен быть у всех студентов?
Основная задача подготовки специалистов в сфере межрелигиозных и межнациональных отношений должна сводиться к способности обеспечения таким специалистом решения задач, направленных на укрепление общероссийской гражданской идентичности, сохранение и поддержку этнокультурного и религиозного многообразия народов Российской Федерации, межнационального (межэтнического) и межрелигиозного согласия.
Важным представляется способность специалистов в сфере межрелигиозных и межнациональных отношений формировать и обеспечивать деятельность экспертной работы для выявления угроз межнациональному и межрелигиозному миру и согласию, предпосылок возникновения, проявления и обострения конфликтов на национальной и религиозной почве, нарушения прав и дискриминации по признакам расовой, национальной, языковой и религиозной принадлежности.
Что касается минимального набора знаний о традиционных конфессиях у каждого студента, здесь важно понимать, что значение имеет не сам набор знаний, а осознание того, что все традиционные для России религии не призывают к насилию, что они запрещают убийство, не приемлют причинение вреда себе и другим, призывают к добру.
Важным также представляется понимание того, что деструктивные действия условного мусульманина или христианина не являются религиозной нормой, наоборот, практически всегда подобные деструктивные деяния противоречат нормам той религии, которую якобы он представляет.
— Как вы думаете, поможет ли в формировании гармоничных межнациональных и межконфессиональных отношений выстраивание в России обновленной модели религиозного высшего образования? На что следует обратить внимание органам исполнительной власти при формировании такой модели?
В основе любой модели образования, в том числе, а может, и прежде всего в религиозном образовании, должна быть заложена система формирования и утверждения в сознании и поведении обучающихся позитивных ценностей.
Таковыми являются общепринятые, традиционно существующие в любых культурах страны принципы активной жизненной позиции, стремление к познанию мира и других культур, нравственных ориентиров, а также духовно-сакральных ценностей, которые противодействуют проявлениям агрессии, экстремизма неприятию идеологии терроризма.
Данная система, безусловно, будет способствовать формированию гармоничных межнациональных и межконфессиональных отношений.
— Вы ведете активную общественную деятельность на региональном и федеральном уровнях по профилактике конфликтов на межнациональной и межрелигиозной почве. За последние 10 лет, на ваш взгляд, количество таких конфликтов уменьшилось? Какие проекты общественных организаций можно считать успешными (если есть такие примеры)?
Если анализировать ситуацию в сфере профилактики конфликтов на межнациональной и межрелигиозной почве за последние 10 лет, можно обратить внимание на следующие факторы:
Во-первых, на мой взгляд, в настоящее время в России практически нет серьезных межрелигиозных конфликтов. Отношения между представителями разных конфессий, как показывает практика последних лет, находятся на достаточно высоком доверительном уровне. Особенно заметно взаимодействие между православными и мусульманами. Практически на всех значимых мероприятиях они выступают за сотрудничество и конструктивное взаимодействие.
Вместе с тем, достаточно напряженными остаются внутриконфессиональные отношения, в первую очередь, в исламской религии. Радикально настроенные люди или организации, прикрываясь исламом, все еще продолжают выступать против религиозных деятелей, проповедующих традиционный ислам, выступающий за мирное взаимодействие между представителями различных религий. Надо с удовлетворением отметить, что Российская Федерация на самом высоком уровне способствует развитию ислама и исламского образования в стране, оказывая разного рода поддержку этому процессу.
В России отсутствуют любого рода ограничения на выполнение религиозных обрядов, соблюдение религиозных норм. Если сравнивать даже с так называемыми демократичными странами Запада, в России у религиозных деятелей и простых верующих намного больше прав и свобод. Религиозные деятели и религии в целом защищены на самом высоком законодательном уровне.
Во-вторых, в течение последних лет ведутся попытки дестабилизировать ситуацию, например, на Северном Кавказе, используя для этого так называемый черкесский вопрос, проблему Ауховского района, осетино-ингушскую проблематику, конфликт между кабардинцами и балкарцами, поводом для которого стал конный поход кабардинцев в честь 310-летия Канжальской битвы, чечено-ингушскую границу, которые неизменно присутствуют в российском (региональном и федеральном) и международном информационном пространстве.
Данные конфликты, на самом деле не столько межнациональные, сколько земельные. Часто СМИ представляют как межэтнические конфликты столкновения между представителями различных этносов на бытовой почве в разных регионах России. Такие конфликты неизбежны, но они точно не являются межэтническими, межрелигиозными.
Надо отдать должное правоохранительным органам, которые профессионально реагируют на подобные ситуации и своевременно их решают. Надо сказать, что даже подобные конфликты в России за последнее время сократились. В сфере профилактики конфликтов на межнациональной и межрелигиозной почве должна вестись постоянная работа. Важную роль в этом процессе играет активное взаимодействие органов государственной и муниципальной власти, общественных организаций, средств массовой информации. Данная работа должна вестись и в образовательных организациях. Но ее надо не навязывать, а делать интересной для каждой отдельной категории.
Не являются эффективными профилактические мероприятия одного типа для разных категорий. Самое главное — максимально вовлечь молодежь в эти мероприятия, чтобы они их сами организовывали, чувствовали свою причастность.
В качестве успешного примера в сфере профилактики конфликтов на межнациональной и межрелигиозной почве можно отметить проект Координационного центра мусульман Северного Кавказа «Межконфессиональный клуб «Дружный Кавказ»», в рамках которого ежегодно в 10 субъектах СКФО и ЮФО проводится молодежный форум с участием представителей разных конфессий из всех этих регионов. Такие мероприятия при правильном подходе к их организации способствуют сплочению молодежи независимо от их конфессиональной или национальной принадлежности.
В заключение хотелось бы отметить, что сейчас на государственном уровне выстраивается качественная работа по профилактике экстремизма и противодействия идеологии терроризма и нам, кто каким-то образом причастен к этой профилактической работе, надо приложить все необходимые усилия, чтобы отвратить нашу молодежь от противоправных действий.
Нам надо беречь нашу молодежь — будущее нашей Родины — Российской Федерации.
